Плейстоценовый парк — важнейший климатический проект в мире

Учёные Сергей и Никита Зимовы останавливают глобальное потепление, воссоздавая ландшафты 15-тысячелетней давности, когда просторы Якутии мало отличались от африканских саванн.

Далеко не все учёные считают, что правительствам и корпорациям целесообразно тратить огромные деньги на борьбу с индустриальными выбросами, переход на ВИЭ и электрокары. Сергей Зимов, создатель Плейстоценового парка, и его сын Никита своими публикациями в Nature и Science доказали, что таяние мерзлоты — угроза пострашнее.

Плейстоценовый парк — заказник на северо-востоке Якутии — известен прежде всего как самый масштабный проект по охлаждению планеты, но, если разобраться, это довольно-таки камерное предприятие, семейное. Нет, это не бизнес — финансируется парк на средства грантов. И наименование «парк» не должно ассоциироваться с «Парком юрского периода» — Плейстоценовый парк для туристов не задумывали, даже для любителей экстрима: перелёт из Москвы, со множеством пересадок, займёт трое суток; требуется получить разрешение от властей; удобства минимальные, вокруг остовы ГУЛАГов…

Но тем не менее в Плейстоценовый парк каждый год стекаются иностранные исследователи: экологи, геологи, ботаники, зоологи… Парк ведь расположен рядом с Северо-Восточной научной станцией Дальневосточного отделения РАН, которой и заведует Сергей Зимов, создатель и руководитель Плейстоценового парка. Он также является старшим научным сотрудником Тихоокеанского института географии. В парке ему помогает сын Никита, он его заместитель и старший научный сотрудник станции.

Как и все сегодня, Зимовы жалуются на нехватку времени: «Мы, наверное, опубликовали в лучшем случае десятую часть того, что исследовали и измерили. Если нет шансов опубликовать в Science или Nature — всё, откладываем». В своём недавнем — очень экспрессивном — интервью «Эксперту» Сергей Зимов воодушевлял молодежь на занятия естественно-научными дисциплинами: «За мной золотого песка намерено, непочатый край работы, идите по моим следам! Я там десяток самородков нашёл, а там тонны. Копайте!» Недаром ведь Северо-Восточная научная станция в кругах исследователей считается на втором месте в мире среди арктических станций после Toolik Field Station на Аляске. Но там сухой закон. Не каждого устроят такие строгости.

Саванна ледникового периода

Идея воспроизвести экосистему эпохи последнего оледенения пришла к Сергею Зимову после того, как он понял, что климат на неё не влияет. Если в Серенгети, самом известном африканском национальном парке, живут миллионы особей крупных животных и 500 видов птиц, то почему на Колыме не могут? Траве нужна плюсовая температура, жара не нужна. Почва Якутии — это живая органика: листочки, корешки, живые микробы, скованные мерзлотой уже 30 000 лет. И она прогрелась, почва оттаивает, микробы проснулись, они голодные и принялись за органику. Окисляют её, и в атмосферу выделяются парниковые газы.

В мерзлоте, занимающей, кстати, не менее четверти всей суши Земли, спрятано огромное количество углерода — 1670 млрд тонн. Тогда как ежегодные индустриальные выбросы углерода — восемь млрд тонн. Большая часть всей этой свежей органики, просто замороженной на тысячелетия, находится в верхних трёх метрах мерзлоты, которые оттают за пару лет. Поток углекислого газа будет больше, чем из всех предприятий и автомобилей.

Температура мерзлоты была минус восемь градусов, сегодня на глубине 10 метров всего минус полградуса. Там, где начала таять мерзлота, на глазах появляются плодородные почвы мамонтовой степи, и всё зарастает травами. Остаётся только привести животных, чтобы превращать траву в удобрение и вытаптывать снег. Его высота в последние годы удвоилась, и мороз не может охладить ледник. А животным мороз не помеха. Был бы корм. Но без зверей экосистема вырождается. Как получилось на Севере 10 000 лет назад, когда человек научился поднимать руку и на мамонта.

Как всегда была виновата гордыня

Сначала древние люди были падальщиками: довольствовались остатками трапезы львов и волков. На гарнир у людей был лук, который на дух не переносят коровы и лошади. А потом люди сами захотели быть "львами". В итоге из крупных животных, например, в Южной Америке остались только лама и тапир, в Австралии — только кенгуру и крокодил. Но Север потерял немного — мамонтов и носорогов. Львов удастся заменить тиграми. Раньше же только за счёт энергии Солнца природа кормила в полтора раза больше живых существ.

Человек победил окончательно. Север зарос мхом, южнее распространились леса, которые Сергей Зимов называет «крупноразмерным бурьяном», даже берёзу и сосну. А еловые и лиственничные леса именует «биологической пустыней»: под ними ничего толком не растёт, только клещей собирать и пожары тушить.

А ещё 15 000 лет назад площадь лесов на Земле была в 10 раз меньше, чем сегодня; болот почти не было. Кругом простиралась мамонтовая степь.

С мамонтами было бы лучше

Пока генетики трудятся над созданием мамонтов, пусть и нечистокровных, в Плейстоценовом парке уже живут олени, лошади, овцы, лоси, овцебыки, бизоны, яки, маралы, зубры. Недавно прибыли козы и верблюды. В планах — внедрить хищников. Нет, они не загубят травоядных, как поступил со всеми животными древний человек, хотя объём мозга у него уже был не меньше, чем сегодня.

Задача животных в парке — топтать снег зимой, чтобы мороз охлаждал мерзлоту; а летом — отъедаться сочными сладкими травами и удобрять почву.

На территории Плейстоценового парка — 144 квадратных км — учёные находят множество останков древних животных. Благодаря современным методам удалось точно определить, какие животные обитали там во времена плейстоцена и в каком количестве. «На одном квадратном км в среднем жил один мамонт, пара волков, пять бизонов, 15 северных оленей и масса других зверей, включая носорогов и львов. Общая масса животных в те времена была десять тонн на квадратный километр, а сегодня в ландшафтах Якутии — тридцать килограммов на квадратный километр, включая одомашненных оленей», — сообщает Сергей Зимов.

За время проведения эксперимента — с 1988 года — травы и злаки в Плейстоценовом парке стали доминировать. Содержание углерода в почве растёт, и он не вернётся обратно в атмосферу, как происходит с углеродом, запертым в старых деревьях и кустарниках. И пожаров в парке не бывает. К тому же почва на территории парка стала намного холоднее: в марте минус 24, а за пределами парка минус семь.

Спасать мир — это работа?

Сергей Зимов одним из первых начал предупреждать о том, что мерзлота тает. Он формулирует свою цель просто: «Я хочу оставить внукам дом с хорошим климатом, который гарантированно их прокормит».

Никита Зимов вторит отцу, подчёркивая, что Плейстоценовый парк не преследует цель восстановить разнообразие видов, это «геоинженерный проект». В интервью The Atlantic он говорит: «Будет круто, если здесь появятся мамонты. Но я не занимаюсь парком ради них или каких-либо других животных. Я не из тех чудаковатых учёных, которые хотят лишь озеленить весь мир. Я стараюсь решить более глобальную проблему — изменение климата. Я делаю это для людей. У меня три дочери. Я делаю это ради них».

Человеческий фактор

Сергей Зимов утверждает, что восстановить арктические экосистемы пока ещё можно и даже несложно! До тысячи гигатонн углерода удастся удержать в мерзлоте, если охлаждать её путём восстановления мамонтовой степи. Всё просто: животные вытаптывают снег, он теряет теплоизоляционные свойства, и ледник охлаждается. Пастбища имеют ещё одно преимущество: летом они светлые, а лес тёмный. Он притягивает солнечное тепло, а пастбища — нет.

Так почему же до сих пор данный геоинженерный метод не применяют широко? Потому что это технически легко, а ментально очень сложно.

Никита Зимов говорит: «Спросите любого ребёнка, где живут животные? Ответят — в лесу. Когда люди думают о природе, они представляют, как в лесу поют птицы. А нужно представлять пастбища».

Документальная короткометражка о Плейстоценовом парке:

Наши предки появились в саваннах

Увидеть, какой была природа до того, как племена охотников разрушили экосистему мамонтовой степи, можно и на юге Тульской области, где в 2014 году Сергей Зимов на собственные средства открыл филиал Плейстоценового парка — урочище «Дикое поле». Пока без мамонтов — но это дело ближайших десятилетий. Вместо них лошади, яки, двугорбые верблюды, коровы, овцы, косули, зайцы. Основная задача проекта — показать широкой аудитории, как выглядит саванная экосистема.

Если Плейстоценовый парк широко известен в научной среде, летом в него съезжаются исследователи со всего мира, то «Дикое поле» вполне может стать обязательной дестинацией для любителей просветительского и экотуризма. И пожалуй, после посещения «Дикого поля» равнодушным к проблемам климата не останется никто.